Не так давно театр обско-угорских народов «Солнце» порадовал своих зрителей спектаклем «Монти Танья». Слово «монти» переводится как «сказание», а «Танья» - это имя главного героя.
Вообще говоря, Танья не просто мифологический персонаж. Его прообраз, - реальный человек, перенесенный авторами пьесы в 13-й или 14-й век, время, когда территорию народа завоевали чужеземцы и заставили платить дань. Танья спасает, а не губит, любит, а не ненавидит - он всецело созидающий персонаж, пусть и наделенный нечеловеческой силой.
![1.jpg]( "1.jpg")
Сюжет «Монти Таньи» динамичен, герои много перемещаются в пространстве: массовые сражения и одиночные поединки, погоня по тайге, состязания на ловкость, переход героев от одного поселения к другому. Будь это не спектакль, а миф, передающийся от поколения к поколению, и то, даже опытному рассказчику потребовалось бы достаточно времени для того, что бы передать все хитросплетения сюжета. Каково же, передать насыщенное, густое народное действие на сцене? Это куда более сложная задача.
И тут на помощь актерам театра приходит само пространство зрительного зала: стулья, расставленные полукругом к весьма условным подмосткам, особая атмосфера доверительного просмотра и сопереживания за каждого из актеров, каждый из которых настолько выразителен, что даже человеку приезжему, не знающему языка ханты и манси, трудно оторвать взгляд от происходящего на сцене. Это магия актерской игры, это магия театра, когда каждый вздох со сцены воспринимается, как собственный. Каково же неподдельное удивление зала, когда спектакль вдруг становиться цирком, стараниями актера, играющего Танью, например. Он делает несколько трюков, и зал изрядно удивлен.
![2.jpg]( "2.jpg")
Нестандартное пространство сцены поддерживают нестандартные декорации - трансформеры, превращающиеся то в тайгу, то балаган, а то и во то-то совсем другое. Хороши и спецэффекты: например в сцене сражения Ай-Курека, отца Таньи, с двумя пупи (медведями). Здесь и белое облако взметнувшегося ввысь снега и алая кровь отважного охотника. Герои «Монти Танья» стреляют из лука, сражаются на топорах. Завораживает таинственный дух с головой человека и телом выдры.
В «Монти Танье» столько мифов, что голова кругом идет. В «Монти Танье» столько настоящей трагедии, что только диву даешься. Целый род погибает на наших глазах, а мы только смеёмся, да аплодируем.
![8.jpg]( "8.jpg")
Режиссер спектакля Тимур Салихов переживал перед премьерой, боялся, что его смех примут за насмешку над героическим эпосом. По его мнению, спектакль «Монти Танья» в какой-то мере новый жанр для театра, ведь это не трагедия, и не комедия.
Он рассказал, что когда ехал в Ханты-Мансийск из Москвы думал, что едет просто ставить спектакль. Оказалось, что ставить предстоит не сказку, не поэму и даже не миф. Предстоит ставить картину из жизни народа, о котором мало кто знает.
Что же сделал режиссер? Во-первых, не испугался. Во-вторых, создал, вылепил, выпестовал в сценическом пространстве образы, которые, и это, в-третьих, умело сплел в материю спектакля так, что ни один из них не вылетел, не потянул одеяло на себя, не заставил разочароваться в действии.
Тимур Салихов, - хороший режиссер: он не только сделал настоящий спектакль, он еще и вдохнул в него долгую жизнь на сцене. Даже и не на сцене, а рядом со зрителем, который смотрит спектакль и внезапно ощущает в себе прилив хантыйской первородной силы, безудержного веселья и такой же большой первородной грусти. Тимур Салихов, наверное, смог увидеть нас, зрителей, такими, как мы есть.
![4.jpg]( "4.jpg")
«Мне кажется, здесь зритель в хорошем смысле более наивный, менее искушенный. Он воспринимает искусство в большей степени как ребенок, который ищет что-то новое. В Питере или Москве, - не так. Там либо ходят на модные постановки, чтоб потом похвастаться. А здесь ходят искреннее, чтобы посмотреть, получить эмоции. Мне кажется, не только в Ханты-Мансийске, но и в маленьких городах, театр – это эксклюзив», - размышляет Тимур Салихов.
На премьере спектакля было много зрителей: студенты, семьи с детьми, пожилые люди, представители национальной интеллигенции. Например, в первом ряду за игрой актеров наблюдал известный югорский художник Геннадий Райшев, а также депутат окружной Думы и писатель Еремей Айпин. Как рассказал писатель, ему понравился спектакль, тем более, он сам из тех мест, о которых повествует монти, знает сургутский диалект ханты.
![5.jpg]( "5.jpg")
Спектакль пришелся по вкусу и детям. Многие из них смотрели, вытянув шеи, словно, чтобы быть еще хотя бы на чуток ближе к Танье. Иногда шепотом поддерживали героя во время схваток, а иногда нетерпеливо просили взрослых перевести, что же сказали герои на хантыйском, и родителям приходилось тихо объяснять, опережая перевод.
